Понять свое отношение к произошедшему в Москве, казалось бы, просто: достаточно посмотреть в окно и подумать, хотите ли вы, чтобы подобное произошло в вашем городе, с вашими знакомыми, родными или вами лично. Недостаток собственной фантазии можно компенсировать телевизионными сюжетами.

Но это не совсем так.

Помню, как оказавшись первый раз в Украине в перерыве между командировками на Северный Кавказ, был поражен, насколько украинцы отличаются от россиян. Выяснилось, что слова "Чечня", "гексоген", "шахиды" здесь нуждаются в пояснении. Обитатели Киева показались мне расслабленными и беспечными в поступках и суждениях. Было очень странно наблюдать это "почти как у нас", но к тому моменту уже совершенно иное.

В декабре 1994 года в Петрозаводск, где я тогда жил, привезли первый цинковый гроб из Чечни. Это на самом деле был шок для всего города, сюжет о прощании показал один из федеральных каналов. Через полгода сообщения о подобных событиях перестали печатать даже местные газеты, а еще через пару лет списки погибших солдат окончательно превратились в статистику.

Спустя десять лет, после захвата школы в Беслане, в Москве на Васильевском спуске был большой митинг. Как и на прочих подобных московских мероприятиях, массовость обеспечили разнарядкой по трудовым коллективам и молодежным организациям. Как и положено, с трибуны говорили про "собранность", "ответственность", "единство перед угрозой терроризма".

Происходящее в России - это трагедия без катарсиса

Потом объявили: "Митинг закончен", но произошло удивительное -толпа не расходилась. Бюджетники не подхватили свои сумки и не побежали по делам, пользуясь освободившимся остатком дня, студенты не спешили за пивом. Минут пять люди смотрели на сцену, потом, отвернувшись, начали тихо разговаривать друг с другом или просто молча и опустив головы стояли в своем кругу. Будто они, чувствуя ужас и несправедливость случившегося, так и не услышали чего-то, что им хотелось услышать. Кажется, я знаю чего.

Я помню собственные ощущения в Беслане: в какой-то момент тебе становится все равно, кто эти террористы, зачем они это сделали и кто там первый стрелял. Это - е важно, потому что ты стоишь на краю бездны, по ту сторону которой - рак. Там - абсолютное зло. И единственно важное в этот момент - что ты сам сделал в своей жизни не так, что ты здесь оказался, что тебе это показали.

Тогда у Кремля мне хотелось услышать: "Мы все должны стать другими", а слышалось - "Нас никто не собьет с правильного пути".

Думается, люди ждут, что им скажут: "Любите друг друга и себя", а им говорят: "Сплотитесь и любите власть". Это разные вещи, а порой - противопоставленные.

Несколько последних лет казалось, что все уже в прошлом, но, видимо, это не так. И снова будет митинг, и все те же слова со сцены - и они уже звучат из уст все тех же людей, - и та же молчаливая толпа.

Народ, для которого очередной цинковый гроб - повседневная банальность в течение многих лет, не может не отличаться от народа, который живет в мире

Происходящее в России - это трагедия без катарсиса, иными словами, без конца, которая никогда не заканчивается эмоциональной разрядкой, когда после слов ненависти и отчаяния должны прозвучать слова нравоучения и покаяния. Но они не звучат. Сюжет никак не может закончиться: Эдип снова и снова в ужасе лишает себя зрения, зная, что наутро опять проснется зрячим и весь кошмар повторится. И все это знают. Хор поет про укрепление вертикали, зрители, не сходя с мест, занимаются повседневными делами, обыденно наблюдая зло и подозрительно косясь на ближнего. Непережитая трагедия не становится ни эмоциональным опытом отдельного человека, ни ментальным опытом нации в целом.

Народ, для которого очередной цинковый гроб - повседневная банальность в течение многих лет, не может не отличаться от народа, который живет в мире. Война в России как ничто другое развела самоощущение жителей двух частей когда-то одной страны.

Разница, например, в том, как сегодняшние россияне легко и с готовностью принимают образ нового врага в любом, кто оказался на пути властной вертикали. И как украинцы, несмотря на все "газовые войны" и прочие недоразумения, не спешат признать врагом соседний народ.

Это современное российское состояние заслуживает понимания - и не только осторожности в отношениях, но и сочувствия.

Ведь Украине действительно повезло: для того чтобы понять, что случилось в Москве, не нужно проходить тот же путь. Достаточно заглянуть в новостные ленты за последние 15 лет, а потом посмотреть в свое окно в Киеве, Донецке или Львове и задаться тем же вопросом: хотите ли вы, чтобы в вашем городе, с вашими знакомыми и близкими, лично вами произошло то же самое?

Алексей Зубов - российский журналист, в 2000-2006 годах - военный корреспондент телеканала РЕН-ТВ (Россия), сейчас живет в Киеве.

***

Эта колонка опубликована в №12 журнала Корреспондент от 2 апреля 2010 года.

Перепечатка колонок, опубликованных в журнале, запрещена.

Отзывы и комментарии присылайте по адресу korr-opinion@kpmedia.ua